Koyomimonogatari. Koyomi Stone. 004-006

暦物語. こよみストーン
Перевод на русс.: ykKaede.
Источники:
перевод на англ.: Baka-Tsuki Project
оригинал на яп.: Raw-hunters

Календарные истории: Камень Коёми.

Начало: 001-003

004

Той же ночью.
Я направлялся к заброшенному зданию.
Это были руины здания Курсов интенсивного изучения школьной программы, закрывшихся несколько лет назад – тот факт, что они занимали целое здание, может означать, что это было довольно-таки солидное учебное заведение, но оно не смогло выдержать конкуренцию с агрессивно захватывавшими нишу Курсами подготовки к поступлению в ВУЗы, открывшимися в том же районе прямо напротив станции, так что я слыхал много вещей типа того, что они закрылись или что они обанкротились и сбежали среди ночи, но, в любом случае, правды я не знаю.
В общем.
Есть, над чем подумать.
Предаваясь подобным мыслям, я шёл из старшей школы, прошлое которой не очень хорошо знал, к заброшенному зданию, прошлое которого не очень хорошо знал, следуя дорогой, которая была не очень ясна, и при этом не испытывая ощущения опасности - и это меня в какой-то степени изумляло.
Однако я не был кем-то вроде Ханекавы Цубасы, потому мне не насколько хотелось всё это знать, чтобы ввязываться в выяснение.
- Приветик, Арараги-кун, я тебя ждал, - сказал Ошино.
Специалист Ошино Меме попривествовал меня своей обычной, невинной на слух фразой, в аудитории на четвёртом этаже.
В углу бывшей классной комнаты сидела маленькая светловолосая девочка, но я пропущу пояснения на этот счёт.

читать дальшеЯ рассказал Ошино о ситуации.
Хотя я не стал бы утверждать, что не добавил пару деталей для того, чтобы всё звучало более эффектно.
- Хм… Камень, да?
Сказал Ошино – хмырь в гавайской рубашке.
- Для камней довольно обычно становиться объектами религиозного поклонения, знаешь ли… Хотя те «камни силы», которые ты, Арараги-кун, упоминал, имеют несколько иной тип влияния, но в основе своей они одно и то же.
- Хм… Так что, когда люди говорят, что драгоценности и тому подобные камни имеют какую-то волшебную силу, это тоже из этой категории?
- Ну, в настоящее время… То, что современное общество так носится с драгоценностями, связано скорее с их ценой, чем их свойствами… - усмехнулся Ошино.
Он вёл себя так, будто просто валяет дурака, что, честно говоря, делало его именно таким типом личности, который я терпеть не могу.
Но Ошино Меме ни в коем случае не был каким-то валяющим дурака старым чудаком – он был старым чудаком, который спас мою жизнь, моё самоуважение и возможность для меня оставаться человеком.
Хотя выглядело всё весьма похоже на то, что он сделал это, валяя дурака.
- Так ты говоришь, что этот камень был похож на мяч для регби, да? Тогда как именно этот мяч для регби был помещён в качестве святыни в эту «хокору»?
- Как именно?!..
- Вертикально? Горизонтально? Если уж это мяч для регби, значит, у него есть длинная и короткая сторона, верно?
- А!..
Я подумал, что то, что он спрашивает, деталь довольно незначительная, но, поскольку я пришёл вместо Ханекавы, а та бы обстоятельно описала даже такие незначительные детали, то, пожалуй, проблема была во мне.
Как я и предполагал, было бы гораздо лучше, если бы сама Ханекава пришла сюда, но это был случай, требующий безотлагательных мер, а у меня были здравые резоны не допускать, чтобы привлекательные молодые девушки бродили по закоулкам среди ночи.
- Это чем-то напоминало статую Джизо… Если учесть саму «хокору», то вполне может быть, что это была на самом деле попытка имитировать статую Джизо… как оно там? Джизо это ведь, вроде как, что-то типа буддистского божества, так?[4.1]
- А ты довольно много знаешь - для кого-то вроде тебя.
- Это что ещё за намёки?!
Говорит так, будто это само собой разумеется.
Но, допустим, я не могу отрицать, что это была информация, которая чисто случайно оказалось в моём распоряжении, не говоря уже о том, что на этом заканчивалось всё, что я мог сказать по этому поводу.
Я даже не знаю точно, божеством чего Джизо является в буддизме.
- Эм… Это случайно не бог, который охраняет дороги? Хотя я что-то когда-то слышал про каких-то Шесть Джизо… Хм? И есть ещё Каса-Джизо…[4.2]
Похоже, что, чем больше я говорил, тем больше становилась очевидна истинная глубина моих познаний.
- Ха-ха. В Японии О-Джизо-сама – это божество-хранитель путников, временами их ставят по несколько вместе – ну и в любом случае странно, чтобы он стоял в цветочной клумбе.
В отличие от обычного, Ошино не стал насмехаться над моим опрометчивым поведением, а вместо этого заговорил так, будто развивает мою мысль.
- Каменное изваяние, - сказал он.
- Когда ты назвал это каменным изваянием, ты имел в виду, что это действительно было похоже на что-то такое? То есть, не просто округлость, а, скорее, намеренно обтёсанный камень, или что-то вроде очертаний фигуры?..
- Нет, ну… В моём случае, я был под влиянием некоторых предварительных представлений, высказанных Ханекавой, но, если уж ты так спросил, то, пожалуй, я действительно увидел в этом камне что-то подобное, но… Но, я думаю, объективно говоря, если бы я просто случайно проходил мимо той клумбы и увидел этот камень,.. я бы подумал, что это просто заурядный старый камень.
- Хе.
- Ну, нет, - видя раздражающую усмешку Ошино, я покачал головой. - Я могу ошибаться. Если бы я просто случайно проходил мимо той цветочной клумбы и не слышал до этого ничего об этом камне, и вокруг него была бы построена эта деревянная часовенка-хокора с алтарём, то я бы определённо подумал, что камень был обработан и это изваяние.
- Феномен симулякра.
- Э?
- Когда человеческое существо видит что-то, что похоже на лицо, то начинает видеть в этом лицо – например, если люди смотрят на пятно на стене или на какой-нибудь кусок грязи, то они склонны выбрать трактовку, связанную с человеческими очертаниями. Думаю, ты можешь сравнить это с тем, как в старые времена люди считали, что они видели призраков, но на самом деле это были болотные огни?
- Видели призраков… То есть, ты утверждаешь, что странности-«кайи» и истории о них тоже попадают в этот как-его-там феномен?
- Нет-нет, то и это – совершено разные вещи, если мы начнём их обсуждать. Но что касается текущей темы, даже если ты, Арараги-кун, называешь камень каменным изваянием, это вовсе не означает, что его обтёсывали. Вполне возможно, что естественная эрозия от ветра и дождя придала ему подобную форму, разве не так?
- Эрозия, хм.
- Ну, как такой вариант? С учётом этого, тот никак не украшенный камень, который твоя симпатичная приятельница, по её словам, увидела два года тому назад – он как-то изменился с тех пор?
- Она сказала, что камень не изменился.
Вообще-то, нормальный человек бы даже не запомнил внешний вид камня, о который чуть не споткнулся, а может и сам факт существования камня тоже, но Ханекава Цубаса нормальным человеком не была.
Она сказала, что, хотя камень и мог несколько выцвесть, но форма, делающая его похожим на мяч для регби, за это время совсем не поменялась.
Другими словами, за прошедшие два года, не смотря на то, что кто-то отделал внешнее окружение камня, сам по себе камень никаким изменениям не подвергался.
- Хм… Так, каково же заключение Старосты-тян?
- По её мнению…
Ошино назвал Ханекаву «Староста-тян».
Для неё, ненавидевшей, когда к ней относились как к отличнице, я уверен, это была бы очень неприятная кличка, но, поскольку обозвал её Ошино, она, вероятно, пропустила бы это без возражений.
Межу прочим, я однажды назвал её «Староста-тян» в шутку, но она так рассердилась, что я даже испугался. Даже думал, что уже никогда не приду в норму после такого.
- Ханекава… ну… поскольку она видела камень, когда он ещё не имел святилища, в тот раз она, вероятно, решила, что это просто камень. Но в этот раз, Ошино, она пошла и специально занялась исследованием школы для того, чтобы выказать тебе свою благодарность – и поняла, что кое-что изменилось за два года. И она подумала, что это что-то по-настоящему зловещее… или вроде того.
- Зловещее, нда?
Ошино повторил мои слова.
- Ну, если она считала, что это просто камень, а потом он вдруг оказался объектом поклонения в каком-то святилище, тогда, пожалуй, в этом можно усмотреть что-то этакое… Но подумать, что Староста-тян когда-нибудь найдёт что-то зловещее…ха-ха… вот уж бы чего не никогда не ожидал!
- Здесь не над чем смеяться.
Может быть, дело в том, как именно Ханекава подала эту историю, но, в самом деле, то, что в нашей школе появился какой-то странный культ, казалось довольно зловещим, или, по крайней мере, таким, на что не стоило закрывать глаза.
Даже я, кто совершенно не чувствовал себя частью этой школы, воспринимал ситуацию с беспокойством.
- Ну… Для начала, я бы взялся за выяснение источника тех дешёвых сладостей, которые были использованы в качестве подношения. Но раз мы имеем дело со Старостой-тян, то, готов поспорить, она уже сделала это без посторонних указаний, верно?
- …
Как обычно, он говорил вещи так, как если бы видел всё насквозь.
Я к тому, что то, что Ошино сказал про Ханекаву, заставило меня почувствовать себя неуютно – странное ощущение. Было такое впечатление, что Ошино очень хорошо знал Ханекаву, хотя они только недавно встретились. А я был с ней знаком намного дольше него.
И совершенно ничего не знал о Ханекаве.
- Ага. Она посмотрела, кто изготовитель, и высчитала по сроку годности, когда их могли продавать, нашла магазин, в котором их продали, и очертила круг школьников, которые могли быть вероятными покупателями…
- Из неё вышел бы отличный детектив, согласись? Она за ними следила или как?
- Нет, я не думаю, что она зашла бы так далеко.
- А тебе разве не кажется, что она и так уже зашла малость далековато?
- Нет, всё совсем не так. В ходе расследования выяснилось, что, похоже, не один человек делал подношения, а было несколько людей, кто покупал эти дешёвые конфеты и мог оставить их в святилище. И как только она определила это, то прекратила дальнейшие выяснения, поскольку решила, что не будет заниматься тайным сбором сведений об учениках.
- …
- В общем, как бы там ни было, я рассказываю всё это тебе, потому что она решила, что тебе понравится что-то подобное. Это способ Ханекавы выразить тебе свою благодарность за уделённое ей внимание.
На этом я решил свернуть разговор, сказав то, что я должен был сказать.

Ну, я не уверен, удалось мне донести это или нет, но я пришёл в гости к Ошино никоим образом не для того, чтобы получить у него консультацию по поводу загадочного камня в нашей школе, а только для того, чтобы выразить свои впечатления по поводу странного инцидента, произошедшего в нашей школе
Если бы я не подчеркнул этот момент, то, вполне возможно, тот долг, который на мне висел, мог увеличиться. Хотя, я всё ещё не внёс платежей, которые бы существенно уменьшили мою задолженность в пять миллионов иен, так что, даже если сумма долга возрастёт, то мое положение, вероятно, не сильно изменится.
Если задуматься, то, когда долг превышает какой-то определённый размер, должник уже не станет сильнее переживать из-за его увеличения, поскольку в любом случае не в состоянии возвратить деньги, потому он, в конечном итоге, перестаёт противиться добавлению к долгу новых сумм. Вполне вероятно, что я сам уже превысил эту отметку – или, по крайней мере, так вполне можно было считать, но, тем не менее, я всё равно не хотел влезать в новые долги.

Таким образом, поскольку получить от Ошино счёт за консультацию было бы для меня достаточно тяжёлой неприятностью, и рисковать не хотелось, я не мог избежать некоторого намёка, или, скорее, явной демонстрации того, что я оказываю ему некую любезность.
- Ха-ха…
Словно целиком и полностью разгадав мои намерения, он изобразил смех.
Ханекава, помнится, упоминала кайдан про ёкая Хихикающая Женщина, и смех Ошино заставил меня задуматься, не смеётся ли та как-то похоже.
- Ч-что? – сказал я, притворяясь растерянным.
Нет, если он действительно разглядел мою хитрость, то это даже не притворство, поскольку тогда я действительно не знаю, что делать.
- Д-действительно, такому специалисту как ты нет никакого интереса в чём-то вроде школьных страшилок, да? Наверняка ты бы предпочёл какую-нибудь сложную историю, основанную на литературных источниках, верно?
- Нет-нет, представления Старосты-тян были верными: даже у такого специалиста широкого профиля, как я, есть свои сильные и слабые места. Истории, циркулирующие внутри такой изолированной территории, как школа, довольно трудно собирать. Так что это подарок, за который я благодарен.
- Д-да? Правда?
- Но, видишь ли, Арараги-кун. Это одолжение от Старосты-тян, а не от тебя, так что твой долг от этого нисколько не уменьшится. Буду ожидать от тебя поступлений на этот счёт.
- …
Что ж.
Я доволен уже тем, что мой долг не увеличился.
Не то, чтобы я не рассчитывал на это – но за такое стоило поторговаться.
- Трудно назвать это историей о «странностях», но… ха-ха… всё равно мне досталась хорошая история. Я задокументирую её как положено, ладно?
- Ошино… Я хотел бы спросить… так, чисто для справки… те «истории», которые ты собираешь - что ты с ними в итоге собираешься делать, когда их соберешь?
- Хм?
- Эм… Ну, там… Ты собираешься написать книгу или сделать доклад на научной конференции?… У тебя есть какие-то такие планы насчёт них?
Я не нуждался в подтверждении тех мыслей, что возникли у меня во время разговора с Ханекавой в школе, но просто, раз уж у меня сложилась такая возможность, я подумал, почему бы не спросить.
До такой степени моего любопытства хватало.
Другими словами, этот человек – или, мне лучше сказать, мой благодетель – действительно собирает эти истории в рамках своей работы, или он на самом деле безработный, который просто зовёт своё хобби работой?..
- Ха-ха. Не могу сказать, что я занимаю какую-то должность, на которой моей обязанностью является изучать «странности», или занимаюсь ещё чем-то таким же достойным с общепринятой точки зрения. Но, в общем, я действительно продаю истории, которые собираю, людям, которые хотят их купить.
- Ты их продаёшь? И действительно есть покупатели? На вещи типа страшилок про нечисть?!
- Вот уж не ожидал от тебя таких слов. Особенно с учётом того, что ты сам стал главным персонажем одной из них, Арараги-кун!
- А так, между делом,… за сколько ты их продаёшь?
- Ха-ха. Разве не лучше, когда покупатель первым предлагает свою цену продавцу?
- …
Ну, если ты так говоришь, тогда мне ничего не остаётся, как прекратить расспросы; но иметь возможность выставлять счета за консультации и решать проблемы, связанные со «странностями», а потом ещё и продавать эти истории о «странностях» кому-то ещё… хм… завидное занятие, или, по крайней мере, так мне подумалось.
Я бы мог неплохо зарабатывать, а?
Разумеется, обычному человеку это не покажется таким уж завидным… Но в любом случае, знать, что собирание историй, которым занимается Ошино, связано с его заработком, для меня вполне достаточно.
- Но эту историю разве кто-нибудь захочет купить?
- Хороший вопрос. Есть кое-кто, кому, похоже, хочется всего. В последнее время этот кое-кто, судя по всему, занялся вещами, в которых совершенно не разбирается, так что правильнее всего будет мне держаться подальше. В общем, я полагаю, что не стоит продавать ничего этому типу…
Судя по всему, Ошино уже начал придумывать, как сделать деньги из этой истории, но, на мой взгляд, он слегка спешил – так сказать, делил шкуру неубитого медведя. [4.3]
От истории о том, что какой-то странный камень стал объектом поклонения в цветочной клумбе одной из школ города, нет никакого толку – из неё в прямом смысле не выйдет ничего хорошего.
Подозреваю, именно то, что Ошино каким-то образом мог выдумать объяснение для всего этого, и делало его специалистом.
- Ну, так что насчет всего этого, Ошино?
- Хм? В каком смысле? Насчёт чего?
- Ладно, может быть, довольно глупо переспрашивать, но… Как специалист, что ты думаешь об этом деле?
Перечисляя все неясные моменты по порядку, я повторил свой вопрос.
- То, что было просто камнем два года назад, стало чем-то вроде объекта религиозного поклонения для группы учеников – для невыясненного количества людей. Таким образом, возможно ли, чтобы это стало чем-то вроде «странности»?
- Для предмета стать «кайи», «странностью» - большая редкость. Как правило, чтобы стать «странностью», нечто должно быть изначально живым существом. Однако…
- Хм?
- Трудно сказать, стали ли его обожествлять, потому что это «странность» - или оно стало «странностью», потому что его обожествили.
- Стали его обожествлять, потому что это «странность» - или оно стало странностью, потому что его обожествляли?
Я пытался всего лишь послушно повторить слова Ошино, но, похоже, где-то закралось какое-то отличие, потому что услышал в ответ:
- Не так, не так.
Не «или оно стало странностью, потому что его обожествляли», а «или оно стало «странностью», потому что его обожествили».
- ?... О, ладно, есть незначительная разница в формулировке, но… разве она настолько существенна, чтобы к ней придираться?
- В этом случае, да, - глубокомысленно ответил Ошино.
- Но в этом трудно разобраться, просто слушая твой рассказ, Арараги-кун, не мог бы ты нарисовать мне картинку? – попросил он.
- Э-э?
- Ага. Если ты пришёл сюда прямо из школы, значит, у тебя найдётся при себе бумага и карандаш, верно?
- Да, у меня есть, но…
Я никак не ожидал, что с меня потребуют рисовать картинки, когда пришёл сюда. Хотя не то, чтобы я не мог исполнить то, о чём меня попросили.
- Только честно скажу, у меня нет никаких художественных талантов. Так что результат может выйти неожиданным.
- Тебя что, ничему не учили на уроках рисования?
- Наша старшая школа специализируется на подготовке к поступлению в ВУЗы, так что рисованием нас особо не нагружают. Не говоря уже о том, что это один из предметов на выбор, а я выбрал другую дисциплину.
- Хмм… Тогда сгодится и грубый набросок.
- Понял.
Я повёл автоматический карандаш по странице тетради, которую достал. Ориентируясь на свою память – я не могу сказать, что мог бы вспомнить что-то двухлетней давности, но если это было что-то, что случилось всего несколько часов назад, то, пусть мне было далеко до Ханекавы, но на то, чтобы припомнить такое, моей памяти вполне хватало.
- Это было что-то вроде вот такого, я думаю.
- Ох, да это никуда не годится.
Меня раскритиковали с первого же взгляда.
Если бы я хотел стать художником, я бы сдался после такого.
Неужели ты не мог хотя бы соврать и хоть чуть-чуть меня похвалить?
- Не говори, что рисунок никуда не годится. Я сделал всё, что мог, чтобы точно изобразить то, что видел. Может быть, картинка кажется кривой или что-то в этом роде, но оно действительно выглядело именно так.
- Я не это имел в виду. Я хотел, чтобы ты нарисовал святилище и алтарь тоже, не только сам камень.
- Хм? Но…
- Давай уже!
Принуждённый к выполнению без всякого объяснения, я неохотно выполнил задание. Хотя вовсе нетрудно было добавить часовенку-хокору и алтарь к рисунку – эти конструкции не были особо затейливыми.
Называть постройку святилищем можно было только потому, что никак по-другому её было не описать, но на деле она была до невозможности примитивной, или даже можно сказать, если бы детали не были прибиты друг к другу, я бы решил, что это просто кучка деревянных палок.
- Ага. Так вот как оно выглядело, это святилище?
- А… ну вроде того, - ответил я, закончив. У меня была мысль продемонстрировать свою добрую волю, изобразив задний план, но я решил, что это будет уж слишком.
- По поводу алтаря я только обратил внимание, что он выглядел как самый обычный алтарь, или, может, просто маленькая доска, чтобы на неё можно было класть подношения. Но что касается святилища, хоть оно и было сделано коряво, у меня осталось впечатление, что оно пыталось быть на что-то похоже.
- О? – отозвался Ошино, тщательно исследовав тетрадь, которую я ему протянул.
- Может быть, оно похоже на какой-то конкретный храм… Или, может быть, из-за его сходства с каким-то придорожным святилищем, камень показался похожим на Джизо, бога путников… не знаю, на самом деле… Но у меня ощущение, что сам по себе внешний вид постройки вызывает какие-то ассоциации.
- Эй, эй! Надо было сразу говорить об этом, если думал о чём-то подобном. Или ты помалкивал об этом, чтобы проверить мои знания? – с ухмылкой сказал Ошино.
Судя по интонации, он не отчитывал меня, скорее насмехался надо мной.
- Нет, эта мысль просто крутилась у меня где-то на задворках сознания сама по себе, и я обратил на неё внимание только теперь, когда делал рисунок. Так что это значит…
«…благодаря тому, что ты заставил меня рисовать картинку, мне удалось вспомнить это», – вот что я собирался сказать, но спохватился и замолчал.
Я боялся, что если так неосмотрительно скажу что-нибудь вроде: «благодаря тебе», мне, чего доброго, выставят за это счёт – хоть я и не думал, что Ошино такой скаредный крохобор, что станет выжимать каждую копейку.
Но поскольку тема денег уже чуть раньше поднималась, я просто был настороже.
Но, как бы то ни было.
- Эм… как бы то ни было, я никогда об этом чётко не задумывался. Просто у меня было ощущение, что я уже раньше это где-то видел, или что я это вижу не впервые… Ошино, ты же сразу бы увидел это, так? Если бы святилище было сделано похожим на что-то?
- Ну, я не могу утверждать, что я его узнал, однако…
Сказав «однако», Ошино замолчал и вернул тетрадку мне. Осознание того, что произведение искусства, над созданием которого я трудился заметное количество времени, оказалось востребованным не более, чем на пять минут, заставило меня слегка опечалиться, но сейчас было не время оценивать мои художественные таланты.
- «Однако» что? Начал что-то говорить – и тут же замолкаешь. Не надо так! Если тебе кажется, что ты что-то знаешь, так давай выкладывай!
Я намеревался только сделать попытку подобраться ближе к ответу путём рациональных рассуждений, но, поскольку моё художественное произведение оказалось столь малополезным, я не мог избавиться от мысли: «И после того, как ты заставил парня без всякого таланта рисовать тебе картинку, это весь твой ответ?», равно как и от чувства некоей досады, так что в результате заговорил с ним довольно грубо.
Но Ошино, словно не обращая внимания на мою реакцию, а может быть даже, посмеиваясь над ней, выдал в ответ:
- Ха-ха. Смотрю, ты бодрый такой, Арараги-кун!. Что-то хорошее случилось? [4.4]
Кстати говоря, я бы хотел послушать, что ты думаешь, Арараги-кун. Во что бы то ни стало, я желал бы выслушать мнение многомудрого Арараги-куна. Каковым ему видится это дело?
- Каковым… Ну, ты и сам это уже говорил, но, в общем, даже если это действительно «школьный кайдан», я думаю, совершенно непонятно, имеет ли он отношение к «странностям» или нет, такое у меня ощущение.
- Ха? И дальше?
- В общем, это просто унылая реалистическая версия, но ладно: какой-то человек, я не знаю кто, взял и решил сделать объектом поклонения камень, который какими-то судьбами занесло на школьную клумбу… ну, поскольку там бы не появилось святилище, если бы его не изготовил какой-то человек, правильно?
- Хотя ты не можешь быть уверен, что это не какой-нибудь вампир его там материализовал, - заметил Ошино, бросив взгляд на маленькую светловолосую девочку в углу классной комнаты.
Ладно, я думаю, такой вариант следует учесть как редкое исключение из общего правила.
- Но всё равно, это наверняка дело человеческих рук, это святилище. Вот что я думаю. Хотя и не могу сказать, что уверен на все сто процентов…
- Хмм… Таким образом, в данном случае, кто-то – или мне следует сказать, несколько человек, то есть, неизвестное количество учеников – основали свой маленький скромный культ или, возможно, религиозную секту, и используют этот камень как объект поклонения… Что-то в этом роде?
Я не смог точнее сформулировать свои мысли, и было трудно выделить сомнительные моменты в этом деле, но, в общем, действительно жутко думать, что где-то в нашей школе зародился какой-то странный культ.
Это как-то пугает.
- Но у нас свобода вероисповедания, между прочим. Это в Конституции написано.
- Нет, разумеется, это всё так, но в данном случае, согласно свидетельствам Ханекавы, совершенно ясно, что камень, которому поклоняются сейчас, был всего лишь обычным каменным обломком два года назад. Если посмотреть на дело с этой стороны, разве это не вызывает какого-то плохого предчувствия?
Перечёркивающий то, что Старшей Школе Наоэцу всего 18 лет и в ней не сложилось “школьных страшных историй”, ставший объектом поклонения камень – было трудно принять, что всего два года назад он был самым обычным куском скалы.
Вот, что я думал.
- Даже в случаях с «кайи» не обязательно, чтобы была какая-то предыстория – «странности» просто появляются, вызываются к жизни одна за другой.
- Когда я сказал «плохое предчувствие», я имел в виду, что есть какое-то нехорошее ощущение, что за этим скрываются злые намерения. Я думаю, именно об этом волновалась Ханекава. Проще говоря, кто-то додумался до фальшивой религии и фальшивого объекта поклонения и обманывает существенное количество учеников, или что-то в этом роде.
- Обманывает? – переспросил Ошино. – Ты имеешь в виду, что кто-то разводит их на карамельки?
- Нет… ну, эм…
- Если бы собирались обманывать, то, я думаю, они бы расстарались как-то получше. Я не видел своими глазами, но если судить по детским каракулям Арараги-куна, я бы сказал, что святилище изготовлено так же неумело. Такое же корявое, как твой рисунок.
- Ошино. Одно дело, когда человек сам говорит, что плохо рисует, но если он слышит это от кого-то другого, то это может его серьёзно расстроить, знаешь ли!
Не выражайся так, словно неказистое святилище стало ещё неказистей из-за моего рисования.
- Если бы кто-то пытался совершить мошенничество, разве не сделал бы он святилище более годным на вид? Правильно подберёшь декорации – сможешь обмануть людей. Так один мой друг говорил.
- Сомневаюсь, что у тебя есть друзья.
- Да, пожалуй. Если подумать, вряд ли его можно было считать другом.
Я мстительно пытался задеть чувства Ошино, но совершенно не похоже, чтобы он был задет, на самом деле этот тип улыбался.
Да что у него за мировосприятие такое? Непостижимо!
- Хотя в случае того парня, вполне возможно, то, что он говорил, тоже было обманом. Ну, возвращаясь к прежней теме, как ты на такой аргумент смотришь, Арараги-кун?
- Ну, собственно… Пожалуй, это звучит убедительно. Если бы кто-то хотел устроить обман, я думаю, он бы не стал использовать что-то, что выглядит, как детская поделка. Я бы, например, даже не пытался изготавливать всё сам, а заказал на стороне. Но, если так, выходит, мы имеем дело с настоящей религией? В которой, например, есть правило, что ты должен изготовить святилище своими рукам или что-нибудь вроде того. Эм,.. но, даже если у нас полная свобода вероисповедания, основывать новую религию на школьной территории – это как-то…
Не говоря уже о том, что в этом случае всё ещё непонятно, почему в качестве религиозного объекта выбрали камень, который просто там валялся. Другое дело, если бы в нём было что-то особенное… А может такое быть, что на самом деле это какой-то невероятно могущественный «камень силы», просто ни Ханекава, ни я не в состоянии этого почувствовать?
- Если бы это был «камень силы», я так думаю, с учётом твоего теперешнего состояния, Арараги-кун, ты бы смог это почувствовать… Хм… Ладно, Арараги-кун. Передай Старосте-тян вот что – она наверняка сможет понять, - сказал Ошино.
Ошино, который и так постоянно ухмылялся, сейчас выдал такое выражение лица, словно пришёл в ещё более замечательное расположение духа.
И велел на время приостановить поиск «школьных кайданов».
- Как насчёт того, чтобы ознакомиться с учебной программой Старшей Школы Наоэцу? - сказал он. – В конце концов, ведь обязанностью учеников является учёба, как я предполагаю.


005

На следующий день.
В классе этим утром, когда я пересказал слова специалиста Ошино Меме - человека, словно видевшего всё насквозь, Ханекава – девушка, преисполненная знаний, немедленно ответила:
- А!
Так, как будто она всё поняла
Да что такое с этими двумя?! Они пугают!
Вот что я подумал, но, будучи заурядным обывателем, не знающим ничего, я придержал при себе подобные невежливые высказывания, чтобы не лишиться возможности услышать от Ханекавы об истинном положении вещей, и вместо этого сказал, как ни в чём не бывало:
- Так что конкретно тут происходит?
- Хм? А, нет, просто похоже, что в этот раз я устроила шум на пустом месте… ох, я выставила себя в глупом виде перед тобой и Ошино-саном. Это получился даже не промах, а полный пролёт.
- Э-э, я совершенно ничего не понял, но… В глупом виде? Я что-то пропустил? Ну, вроде того, о чём, собственно, речь?
- Да всё о том же. Это может звучать как попытка оправдаться, но, видишь ли, у меня были и собственные сомнения. Я рассуждала, что если уж ты собираешься создавать религию, то должен делать это как положено – и я думала, что несоответствие этому святилища и выбранного объекта поклонения имеет какую-ту связь с тем зловещим умыслом, о котором говорил Ошино-сан, и с тем скверным предчувствием, которое появлялось у тебя, так что я невольно начала беспокоиться. Я рада, что в конечном итоге не оказалось ничего подобного.
- Ханекава! Сосредоточься и приложи все свои старания - и тогда, возможно, тебе удастся объяснить всё таким образом, чтобы даже я понял.
- Говоришь мне сосредоточиться и приложить все старания…- Ханекава выдала мне кривую усмешку.
Что ж, полагаю, формулировка у моей просьбы была несколько странной.
- Я уже говорила, как только мне удалось прояснить все сомнительные моменты, я смогла прийти к непротиворечивым выводам. До сих пор мы с тобой считали, что камень был центром всего этого, так?
- Э? А, да… Но разве может быть, что дело не в камне?
- Видишь ли, дело в святилище. В хокоре.
- В хокоре?
- Да. В хокоре. Если посмотреть на ситуацию с учётом того, что ключевым элементом в ней является святилище, то становится ясно, что беспокоить Ошино-сана по этому поводу совершенно не имело необходимости.
Побеспокоенному или нет, этому типу всё же пришлось, сидя посреди заброшенного здания, выслушать всё, что я имел сказать.
- Даже если ты говоришь, что следует считать ключевым элементом святилище… То что это меняет? Эта разваливающаяся хокора…
- Гхм. Собственно, если упрощать, тогда мне следует сказать так: камень не был помещён в святилище ради того, чтобы стать объектом поклонения – это потому, что камень оказался в святилище, он стал таковым.
- И в этом есть разница?
- Огромная разница. Ведь в конечном итоге, святилище – это только контейнер для реликвии, оно само по себе не является объектом поклонения. Возвращаясь к исходной проблеме, подозрение, что оно было построено под влиянием какого-то странного культа, таким образом полностью отпадает.
- Но даже если так, разве проблема не остаётся той же? Пусть его не построили под влиянием культа, но разве это не значит, что кто-то придумал культ на его основе?
- Нет, ты всё не так понял, - ответила Ханекава.
- Потому что, прежде всего, когда это святилище конструировалось, оно, собственно, не было святилищем.
- ?..
- Это связано со учебной программой Старшей Школы Наоэцу. Да, верно, даже не перепроверяя её, мне удалось достаточно быстро понять ответ, поскольку я изучила учебную программу этой школы, прежде чем подать документы на поступление.
То есть, она всё-таки делала такое.
Это внушает трепет.
- Видишь ли, во время первого года обучения у нас был блок художественных дисциплин на выбор, верно? Хотя я сама выбрала живопись, были и другие варианты, например, каллиграфия или прикладные ремёсла, так? Я думаю, Ошино хотел от меня, чтобы я проверила учебный план уроков по «Прикладным ремёслам».
- По «Ремёслам»?
- Да. Ну, это скорее уроки столярного мастерства. И в учебном плане среди прочего есть задание: что-то насчет свободного творчества на тему жилища.
- …
- Поскольку я не изучала эту дисциплину, я не могу утверждать наверняка, но моё предположение в том, что один из макетов дома, сделанных на этом уроке, стал тем самым святилищем, так я полагаю.
- …
- И, судя по тому, что я вижу, это был неудачный проект. Конечно, это только предположение, но я думаю, вот что произошло. Какой-то ученик пытался изготовить макет жилища на занятиях по ремёслам, и у него это не получилось. Но даже если результат был неудачным, поскольку это было что-то, что он изготовил в школе на уроке, ему сказали забрать это домой. Однако, поскольку дома он бы всё равно его выбросил, ученик попытался вместо этого тихонько избавиться от него в школе и понёс на помойку. И в результате по пути он оказался возле той цветочной клумбы.

Я понял.

Прямо за цветочной клумбой действительно был выход к площадке с мусорными контейнерами.
Что-то такого размера невозможно было выбросить в урну в классе, так что вполне естественно в такой ситуации решить вынести его прямо на помойку.
- И когда он проходил мимо клумбы, ему на глаза попался то самый камень – на самом деле, вполне может быть, что он почти споткнулся об него, так же как и я. В любом случае, обнаружив камень такого подходящего размера, он поместил его в свой макет, и таким образом неудачное изделие смогло неожиданно стать чем-то, на что люди станут обращать внимание.
Дело было не в том, что камень стал казаться изваянием из-за святилища.
На самом деле, это из-за камня деревянная конструкция стала казаться святилищем.
Феномен симулякра – хотя и немного другой, чем изначально предполагалось.
Та неудача.
Та неудачная работа перестала быть неудачей.
- Противоположность… Выворачивание на изнанку, да? – в тот момент, когда я пробормотал это, до меня, наконец, дошло.
- Да. Разумеется, оно от этого не перестало выглядеть корявым, но, по крайней мере, оно превратилось из чего-то, что хочется выбросить, в святилище – то есть, в настоящую постройку. И потому ученик всё так и оставил. И вот таким образом камень стал похож на каменное изваяние, почти заставив нас поверить, что здесь замешана какая-то религия.
- А что насчёт алтаря… и насчет конфет?
- Что касается алтаря, то там было что-то, похожее на него, не так ли? Вполне может быть, ещё какой-то ученик оставил там свою неудачную работу, изготовленную на уроке или в кружке, или ещё где-то, потому что она становилась похожа на алтарь, если её установить перед этим святилищем… Конфеты вряд ли были неудачными или испорченными, просто, вполне возможно, человек, занимающийся уходом за клумбой или просто кто-то, кто проходил мимо, имел при себе конфеты и оставил их там, не особо вдумываясь в смысл своих действий.
- Так что… Вместо чего-то такого значительного как целый религиозный культ, получается, что, поскольку всё это вместе выглядело так, как оно выглядело, закончилось тем, что начали делать подношения?
- Ну… Скорее не подношения, а просто кто-то оставил там несколько завалявшихся в кармане конфет, случайно принесённых в школу… Вообще, возможность такого объяснения ситуации присутствовала с самого начала, но вероятность, что камень является религиозным объектом, казалась мне намного выше.
Понятно…
Поскольку это не были монеты или что-то такое же существенное, я мог легко представить, что кто-то просто оставил конфеты там, поскольку они нашлись в кармане.
- Я не знаю, кто ухаживает за этой клумбой, но если посреди неё внезапно появилось святилище, я бы ожидал, что они постараются выбросить его…
- Не-а. Как правило, никому не захочется разрушать что-то, что выглядит как святилище. Поскольку за это грозит божественная кара.
- Ну, это…
И вот, таким образом, то, что оказалось посреди клумбы, стало «нормой», ха.
Без всякой проверки его происхождения.
То, что там было, стало нормой – и даже «священным».
- …
- Уфф, у меня просто камень с души свалился! [5.1] – сказала Ханекава, с удовольствием потягиваясь.
С учётом её характера, ситуация «оказывается, я чего-то не знаю» определённо может вызывать стресс, и она действительно улыбалась как человек, почувствовавший облегчение.
- Правда?.. Лично я всё ещё не совсем удовлетворён. Меня смущает, что разрешение загадки основано главным образом на твоих собственных мыслях и предположениях…
- Нет, это вовсе не так. На самом деле, я пришла к этим выводам благодаря тебе.
- Э? Благодаря мне?
- Видишь ли, это из-за того, что ты сказал Ошино-сану что-то насчет того, что тебе это «чем-то напоминает святилище», Ошино-сан смог понять правду, так ведь? Не важно, насколько хороший он специалист, без правильных свидетельских показаний он не смог бы вычислить правду. И то, что касается учебной программы, поскольку школа – это закрытый объект, он вряд ли бы смог догадаться о чём-то подобном. Когда ты сказал, что это напоминает тебе что-то, потому что оно сделано так, будто подражает чему-то, не потому ли ты заметил это, что сам делал нечто подобное на уроке? Арараги-кун, дисциплина художественного блока, которую ты себе выбрал – это ведь были «Прикладные ремёсла»?
- Ну… ага. Вроде бы так.
Это не был какой-то знаменитый храм или случайно увиденное придорожное святилище. Место, где я видел эту «хокору» - в мастерской на уроке прикладных ремёсел.
Когда Ошино попросил меня нарисовать ему картинку, он хотел просто увидеть внешний вид святилища, но услышав от меня, что я «вспомнил, пока рисовал», он смог понять правду.
Вот так всё и было.
- Ну, я полагаю, в таком случае дело можно считать закрытым… э, Арараги-кун! Куда ты собрался? Сейчас же урок вот-вот начнётся! Эй, подожди, не бегай по коридору!..


006

И в качестве эпилога, или, скорее, завершающего штриха.

Игнорируя Ханекаву, я пробежал по коридорам, выскочил из здания, поспешил во внутренний двор школы и добрался до цветочной клумбы. И там я поднял святилище, в котором почиталася камень, похожий на изваяние, и разрушил его, швырнув о землю.
- Хах… хах… хах… хах…
Нет.
На самом деле было бессмысленно делать так после того, как я уже разрушил его, но – даже если так – я не мог успокоиться и продолжал крушить до тех пор, пока не осталась просто кучка щепок.
Даже если бы я не сделал это, без камня внутри это с самого начала была просто куча деревяшек – но в любом случае, я вынес этот дровяной мусор на свалку.
Получилось.
Получилось выбрасывание мусора, растянувшееся в конечном итоге на целых два года.
- …
Да.
Можно не пояснять, это «святилище» было тем, что я два года назад изготовил на уроке по прикладным ремёслам и оставил на цветочной клумбе вместо того, чтобы отнести домой, - примерно так, как и описала Ханекава.
На самом деле, оно показалось мне знакомым не потому, что я видел что-то похожее на уроке – а потому, что я сам его и сделал на уроке.
И совершенно забыл об этом.
Я уже говорил, что отличался от Ханекавы тем, что не смог бы вспомнить вещи двухлетней давности, но до такой степени – это уже слишком. Я называл эту штуку корявой, ветхой, сравнивал с детской поделкой и говорил кучу других ужасных вещей – и кто бы мог подумать, что это моё собственное изделие.
Теперь я понял, почему Ошино так противно ухмылялся.
Он совершенно точно пытался не расхохотаться. Ханекава сказала, что выставила себя в глупом виде, тогда что уж говорить обо мне!
Кажется, Ханекава меня не вычислила, поскольку, вероятно, предполагала, что никто не может полностью забыть что-то, сделанное им два года назад… Мне было так стыдно, что, наверное, я не смог бы никогда больше поглядеть ей в глаза.
Но тем не менее, поскольку урок вот-вот должен был начаться, и с учетом того, что моё количество прогулов достигло опасного уровня, и принимая во внимание, сколько Ханекава сделала для моего возвращения в ряды учеников, я не мог не пойти на занятия.

Камень попался мне на глаза, когда я тащился обратно с помойки. Нда, сейчас я видел в нём только самый обычный камень.

Неподвижный.
Просто унылый старый кусок скалы.

На данный момент, подношения в виде конфет всё ещё были там, но сами по себе они не создавали эффекта, заставляющего камень казаться изваянием или объектом поклонения – если я уберу эти конфеты оттуда, шансов, что кто-то снова может оставить там что-то, практически не было.

Но, размышляя об этом, я почувствовал некоторую вину за то, что разрушил святилище из-за охватившего меня смущения. Хотя, будучи его создателем, я совершенно точно знал, что не получу за это никакой божественной кары…
Однако я всё ещё испытывал некоторое сожаление в адрес несчастного камня, который был вознесён до статуса божества, а затем снова превращён в обычный камень – и всё это в результате моего нежелания нести домой неудачную работу, а позже – моего смущения.
Было бы странно извиняться перед камнем… Но даже если я и считал так, я всё же зашёл на клумбу и поднял этот камень.
«Стали ли его обожествлять, потому что это «странность» - или оно стало «странностью», потому что его обожествили», – так сказал Ошино.
Действительно.
Если вспомнить конфеты, то акт подношения действительно был совершён - вполне возможно, что мои бездумные действия превратили камень в «странность». Когда я подумал об этом, моё чувство сожаления стало ещё глубже.
Из камня, который был просто частью обычной повседневности.
В священное каменное изваяние.
А затем, возможно, в невероятную «странность» - далеко ушедшую от своей первоначальной истории.
А затем день, когда нечто невероятное стало обычным.
Возможно, этот день был неизбежен.

Пока я думал об этом, мне так же пришла в голову мысль, что моя привычка ходить в школу бесцельно и бездумно - является проблемой. Я искренне обеспокоился этим.

Когда я вернулся в класс, учителя ещё не было, так что я попытался посоветоваться об этом с Ханекавой: неужели я такой деревянный, каменный, апатичный человек без чувств, что не способен ценить благословенность и замечательность своей повседневной жизни?
Но ведь камень смог стать каменным изваянием.
И если дерево может стать святилищем, то, может, быть деревянным и каменным не так уж плохо?
- Хм? Эм… этот камень.. - сказала она.
И тогда я понял.
Я понял это после того, как подержал камень в руках, но это было то, что я не понял два года назад. Да, конечно, это ощущение, это чувство – оно было совершенно точным.
- Это же просто кусок бетона!


==========================
ПРИМЕЧАНИЯПРИМЕЧАНИЯ

4.1 Джизо (Дзидзо) - 地蔵 [jizo:] – бодхисаттва («святой») в буддизме. Санскр. Кшитигарбха – «сущность земли» (см. на Ру:Вики)
Японский культ Джизо имеет свои особенности, тесно слившись с народными верованиями и традициями почитания мёртвых; Джизо считается защитником путников, маленьких детей, проводником в загробный мир (особенно для жертв насильственной или неожиданной смерти). Один из очень популярных культов, статуи Джизо часто встречаются вдоль дорог, на кладбищах и т.п.

4.2 Каса-Джизо -笠地蔵 [kasajizo:] – Джизо-в-соломенных-шляпах. Статуи Джизо из сказки. См. нпр., тут
Goth-thing.diary.ru/p98636390.htm

4.3 В оригинале: 狸の皮算用, от поговорки 捕らぬ狸の皮算用 [toranu tanuki-no kawa zan'yo:] - «рассчитывать на шкуру непойманного тануки (барсука, енотовидной собаки)» – в общем, практически то же самое.

4.4 Любимая фраза Ошино Меме: «元気いいな、 --- 。何かいいことでもあったのかい？»
Как её только ни переводили! Мне ни один вариант не нравится (мой собственный, впрочем, тоже не особо)

5.1 В оригинале Ханекава говорит просто «すっきりした!» - что-то типа «как мне полегчало», приплетение сюда «камня» у меня вышло случайно – но не пропадать же добру!